ПРОСТО О СЛОЖНОМ

Как повлияли сложные экономические условия, возникшие в 2020 году, на экономику страны? Что будет с курсом белорусского рубля? Как поведет себя инфляция?

На вопросы журнала отвечает старший аналитик «Альпари Евразия» Вадим ИОСУБ.

— Вадим Петрович, в январе мы говорили о проблемах обеспечения нефтью Беларуси и не предполагали, что грядут экзотические испытания — пандемия COVID-19 и связанные с ней ограничительные меры. На ваш взгляд, белорусская экономика справилась со столь серьезными обстоятельствами?

— Сейчас рано подводить итоги, ведь пандемия еще не закончилась. В отдельных регионах планеты она пошла на спад, в частности в соседних странах, Западной Европе, но в Южной Америке и Африке отмечается рост заболеваемости.

Сегодня в мире вряд ли найдется хоть одна страна, которая обойдется без спада экономики и снижения занятости населения. Так или иначе это коснется любой экономики, и белорусская — не исключение. Вопрос в глубине спада, силе удара по рынку труда и т.д. Снижение белорусской экономики за январь — апрель составило 1,3% к соответствующему периоду прошлого года, что меньше, чем в других, даже более развитых, странах.

Возможно, это связано с тем, что во многих странах вводился жесткий карантин. Однако после сильного падения на фоне карантина там будет наблюдаться достаточно быстрое восстановление экономики по мере отмены ограничительных мер. Давайте подведем итог, когда сможем констатировать, что с пандемией во всем мире покончено. Сейчас еще не время.

— В связи с этими обстоятельствами возможно ли в нашей стране резкое отступление от намеченных планов в денежно-кредитной политике?

— Это один из самых болезненных вопросов, потому что существует высокий соблазн сильно смягчить денежно-кредитную политику и попытаться «залить» экономику деньгами, особенно руководствуясь примером Федеральной резервной системы США и Европейского центрального банка. Однако экономика и финансовая система Беларуси слишком отличаются от США и ЕС, чтобы слепо копировать их методы. Дело в том, что доллар и евро — это резервные валюты, а белорусский рубль — нет.

В США долг в долларах, в Европе — в евро, в Беларуси — в иностранной валюте. Они могут возвращать госдолги в валюте, которую напечатают, мы — нет. Уточню: если наша страна ради этого начнет печатать белорусские рубли, то все равно не сможет ими рассчитаться по обязательствам — на эти рубли нужно будет купить валюту.

Сразу возникнет риск ее удорожания. Мы знаем по прошлым периодам, что печатание денег или резкий рост зарплат без привязки к увеличению производительности труда приводят к скупке валюты в стране. В результате растут инфляция, курсы валют, и через короткое время предприятия, население становятся беднее. Поэтому с 2015 года Национальный банк Республики Беларусь проводит достаточно взвешенную кредитную политику, благодаря которой в последние три года у нас в стране относительно небольшая инфляция. Она не самая маленькая в мире, но в Беларуси никогда не было инфляции ниже, чем сегодня! Поэтому остается надеяться, что Нацбанк и дальше сможет осуществлять ту политику, которая приводит к стабильности финансовой, ценовой и всей банковской системы.

— Как поведет себя инфляция в нынешних условиях?

— На этот год планировалось, что инфляция не превысит 5%. В последнее время Национальный банк допускает, что к концу года она окажется чуть выше 5—6% и вернется к 5% в начале следующего года. Я более пессимистичен: по итогам года инфляция может находиться в пределах 6—8%. Окажут влияние, с одной стороны, последствия пандемии, а с другой — результат принятых мер борьбы с ней. Полагаю, так или иначе будет оказана помощь прежде всего государственным предприятиям, начиная с отсрочки или списания долгов и заканчивая вливанием денег.

Кстати, последние два месяца в стране приостановился рост доходов населения, хотя несколько лет он опережал рост производительности труда. Если рост доходов возобновится, это начнет оказывать давление на цены. Тем не менее подчеркиваю: инфляция не будет определяться десятками процентов за год, как было в прежние кризисные годы.

— Что может произойти с белорусским рублем?

— Если судить о стоимости белорусского рубля с точки зрения валютной корзины, то при росте инфляции приблизительно еще на 3—5% до конца года на соответствующую величину может вырасти валютная корзина. Но для этого не должно быть сильных колебаний на внешних валютных рынках. В такой ситуации доллар в конце года мог бы стоить приблизительно 2,45—2,50 рубля, евро — 2,75—2,80 рубля и российский рубль — 3,55—3,60 за 100 белорусских.

Безусловно, колебания на внешних валютных рынках будут, и, соответственно, они могут существенно исказить такой прогноз. Обратите внимание: курс валют менялся по-разному. С начала года доллар вырос примерно на 13%, евро — на 14%, а российский рубль — приблизительно на 1%. Такая разница связана с тем, что с начала года российский рубль сильно подешевел и к доллару, и к евро.

— На ваш взгляд, как будет развиваться ситуация с мировыми ценами на нефть?

— Рынок нефти остается во многом загадочным, особенно последние месяцы, когда наблюдается разительное расхождение рынков физической нефти и финансового, на котором торгуются нефтяные фьючерсы. В частности, можно вспомнить интересный факт: в конце апреля фьючерсы на нефть марки WTI ушли в отрицательную зону и достигли минус 40 долларов за баррель. Впервые в истории товарный фьючерс получил отрицательную цену! В конце апреля, когда стало известно о заключении новой сделки в формате ОПЕК+, мировые цены на нефть начали восстанавливаться. На днях ОПЕК+ продлила на июль максимальное сокращение добычи, которое действовало в мае и июне, а именно на 9,7 млн баррелей в день. Цена марки Brent на этом фоне даже превысила 43 доллара за баррель, хотя потом опустилась ниже 40.

На ближайшие месяцы можно допустить, что нефть марки Brent будет торговаться в диапазоне 35—45 долларов за бочку. Близко к этой цене окажется и российский сорт Urals. Дальнейшая динамика связана с перспективами новых решений картеля ОПЕК+. На сколько сократят добычу, будет зависеть, в частности, от дисциплины стран — участников этого соглашения, развития или прекращения пандемии COVID-19, скорости восстановления экономик и т.п. Поэтому сегодня сложно делать прогноз мировых цен на нефть даже на осень 2020 года.

— По вашему мнению, какая доля импорта нефти из источников, альтернативных российским, оптимальна для Беларуси?

— На мой взгляд, этот вопрос вышел за экономические рамки, он, скорее, политико-экономический. Ситуация быстро меняется. Если рассматривать экономическую составляющую, т.е. цену и логистику, то до мая российская нефть была значительно дешевле любой альтернативной нефти. С логистикой все понятно: нефть из России поступает по трубе — это самый дешевый вариант транспортировки. Но есть еще экспортная пошлина. Уточню: в России мы покупали нефть по рыночной цене, но отнимали от нее экспортную пошлину, которая постепенно снижалась в рамках российского налогового маневра. Даже в марте она еще составляла 52 доллара за тонну, приблизительно 9 долларов за баррель. Это была существенная скидка в цене российской нефти. Отдельные российские поставки в некоторые дни были даже по 4 доллара за баррель. Так происходило, когда рыночная цена нефти марки Urals падала до 13 долларов за баррель. Если вычесть из них 9 долларов пошлины, то получим 4 доллара за баррель. Однако в мае произошло резкое снижение пошлины на экспорт нефти и нефтепродуктов. Так, пошлина на нефть в пересчете на баррель сократилась приблизительно с 9 до 1 доллара. Если мы еще в апреле от цены российской нефти могли отнимать 9 долларов, то в мае от рыночной цены российской нефти, которая уже пошла вверх по сравнению с апрелем, минусовали лишь доллар. По сути, налоговый маневр завершился досрочно, пошлина почти обнулилась. В этой ситуации ценовое преимущество российской нефти не велико по сравнению с альтернативными источниками.

Но все еще сохраняется логистическое преимущество российских поставок. К сожалению, мы сталкиваемся с тем, что в определенных ситуациях российская сторона может, как говорится, начать играть задвижкой, т.е. оставить нашу страну без нефти или резко снизить поставки, как это было в начале текущего года. Именно поэтому тему альтернативных источников нефти надо развивать, переходить от разовых поставок танкерами к средне- и долгосрочным контрактам. Пусть это будет не самая дешевая нефть, и мы станем за нее немного переплачивать по сравнению с российской нефтью, но страна не окажется на грани остановки НПЗ. Риск, что это произойдет, в начале года был достаточно высок.

— Ваш прогноз по поводу того, как сложится финансово-экономическая ситуация в нашей стране к январю 2021 года?

— Сохраняется большая неопределенность, потому что еще не совсем понятна динамика пандемии в мировом масштабе. Постоянно обсуждается вероятность второй волны и т.п. Возможны совершенно разные сценарии развития событий, но наиболее вероятный, на мой взгляд, такой: рост цен на 6—8%, снижение ВВП на 4—6% с постепенным восстановлением экономики в последующие два года.

ФОТО из архива