Архитектор Армен Сардаров: «Любить страну через профессию»

Архитектура — это не просто бетон и стекло, это диалог между прошлым и будущим. Известный белорусский ученый, доктор архитектуры, профессор, более 20 лет возглавлявший архитектурный факультет БНТУ, Армен Сардаров, чьи проекты уже стали частью белорусской ДНК, уверен, что в любом дизайне и объекте есть место для поэзии и истории. Созданные им объекты знает абсолютно каждый в Беларуси: именно он разработал теорию архитектуры дорог, впервые в СССР, в 1974 году, защитил диссертацию на эту тему, сформировал архитектурно-дизайнерскую службу автомобильных дорог нашей республики. В интервью для «Вестника Белнефтехима» Армен Сардаров рассказал, как превратить функциональность в искусство, где начинается нулевой отсчет всех дорог Беларуси и откуда идут истоки любви к родному краю.

— Армен Сергеевич, ваш путь в профессию начинался с детской мечты?

— В юные годы, в 1960-х, я мечтал стать дизайнером автомобилей. Это было серьезное увлечение — даже не представляете, насколько! В СССР модели машин менялись редко, и я, вооружившись простым пленочным фотоаппаратом, ходил по улицам Минска и снимал иностранные автомобили. Пару раз меня даже чуть не приняли за шпиона. Я делал множество набросков, рисунков, ходил с мольбертом и писал этюды. Некоторые работы тех лет сохранились. Мне до сих пор за них не стыдно.

Но тогда профессия дизайнера как направление только зарождалась, а архитектура казалась более перспективным, что ли устойчивым, выбором. Мой путь определило слияние техники, конструкции и красоты. В итоге я ни о чем не жалею.

«Я очень рано сдал на права — в 15 лет». Минск, 1963 год

— Помните свои первые впечатления от Минска?

— Мне исполнилось 12 лет, когда я впервые увидел Минск. Мой отец был военным и каждый раз, когда его переводили по службе на новое место, мы, естественно, переезжали всей семьей. В 1960-м его назначили создавать армию ПВО для Белоруссии, Прибалтики и Калининградской области. Штаб размещался в Минске, на улице Якуба Коласа. А нас, семью, на первое время поселили в деревянном доме на Логойщине.

Это была настоящая шляхетская усадьба с парком, каскадом озер. Архитектура потрясающая! Но здесь все было окутано легендами, которыми местные жители делились шепотом. Мы жили в небольшом деревянном строении — в некогда гостевом или охотничьем домике.

Вскоре переехали в Минск — на Красную улицу. Через дорогу была 50-я школа, в которой мы со старшим братом и учились. Но однажды случилась трагедия: погиб брат. Через 40 лет я узнал, что это было «проклятие пани»… Жить в той квартире стало невыносимо тяжело. Отцу как раз дали новое жилье — в доме на проспекте Ленина (сейчас — Независимости).

Город тогда отстраивался в стиле неоклассики. Я, как уже говорил, всегда любил рисовать, поэтому начал фиксировать на бумаге здания, улицы, проспекты, и у меня это отлично получалось, что, собственно, стало решающим при выборе профессии архитектора.

Протяженность столичной улицы Ленина — около 2,5 километра

— Вы учились в Минске?

— Да, в 1965—1970 годах в Белорусском политехническом институте, который сейчас называется Белорусским национальным техническим университетом. Кафедру архитектуры на строительном факультете создали там сразу после войны, чтобы готовить специалистов для восстановления столицы и других населенных пунктов нашей республики. В БПИ собрали лучших архитекторов СССР — ленинградцев, москвичей и, конечно, своих, белорусских. Одним из моих учителей был, например, профессор Александр Петрович Воинов — автор зданий довоенной гостиницы «Беларусь», которую сейчас минчане и их гости знают как пятизвездочный отель Crowne Plaza, а также Театра юного зрителя, Института физкультуры в Минске на площади Якуба Коласа и десятков других объектов.

— С Иосифом Лангбардом, который особенно плодотворно работал в Минске до Великой Отечественной войны и создал шедевры белорусской архитектуры — Дом правительства, Большой театр оперы и балета, Дом офицеров, Академию наук, кинотеатр «Победа», вы, конечно, лично встретиться просто не могли: он умер в 1951-м. Но его наследие во многом сформировало облик нашей столицы. Как вы считаете, какие принципы или подходы Лангбарда остаются актуальными для современных архитекторов? 

— Интересно, что, когда Иосиф Лангбард приступил к работе в Минске — это примерно в конце 1920-х — начале 1930-х, у города еще не было генерального плана реконструкции и развития. Именно Лангбард определял новый ансамбль центра белорусской столицы и намечал путь формирования ее архитектуры. Проекты Дома правительства и большой площади перед ним для проведения демонстраций и парадов стали первыми в его творческой биографии, связанной с Минском. А после войны он помогал восстанавливать город и «свои» здания.

В конце 1930-х архитектор Иосиф Лангбард добавил к зданию Академии наук в Минске колоннаду — символ устойчивости

Вы правы, о Лангбарде я только читал. Но вот ирония судьбы: я проектировал архитектурно-художественную композицию «Золотое кольцо белорусской науки» и конференц-зал для Национальной академии наук — здания, которое Лангбард дорабатывал после конструктивиста Георгия Лаврова. Обе задачи достаточно сложные: нужно было деликатно вписать современные элементы в исторический облик Академии наук и прилегающей территории, создать то, что не перекрывало бы главное сооружение, но в то же время было заметным.

Я выступал в роли не только автора и главного архитектора, но и научного руководителя проекта. Пришлось поднять и перечитать много архивных материалов. Лангбард, когда в конце 1930-х ему поручили усовершенствовать проект белорусского коллеги, решил отойти от конструктивизма, который ассоциируется с постреволюционным периодом, и добавил к зданию Академии наук колоннаду — символ устойчивости. Мы сохранили эту идею, но в современной интерпретации и с использованием современных материалов.

Первопечатник Франциск Скорина — один из шести выдающихся ученых, основоположников научной мысли «Золотого кольца белорусской науки»

— То есть вы сознательно обратились к неоклассическим формам?

— Да. «Золотое кольцо белорусской науки» должно было вписываться в архитектуру всего проспекта Независимости. Взгляните: бульвары подступают к проспекту под прямым углом и завершаются скульптурами — памятником Грицевцу на улице Ленина, бюстом Дзержинского на Комсомольской... По аналогии с этим я предложил создать ось «Золотого кольца…» с аллеей на территории Академии наук. Форма ротонды — дань традиции. Я видел и изучал подобные в Греции и Италии: они символизируют единство, мемориальность. Наш проект — это и связь времен, и современный взгляд.

— Однако ваша кандидатская диссертация была посвящена дорогам. Неожиданно!

— Это тоже из детства. Вы же помните, я рассказывал, что мы с семьей постоянно переезжали по службе отца. Это заложило тягу к путешествиям, познанию чего-то нового. Я очень рано сдал на права — в 15 лет — по индивидуальному разрешению руководства ГАИ республики. Это был, пожалуй, единственный случай, когда помогло высокое положение отца. С тех пор я постоянно за рулем. Проехал по миру, думаю, сотни тысяч километров.

Объездил всю Беларусь. Более 30 лет проработал в дорожных организациях нашей страны, пройдя путь от старшего инженера института «Белгипродора» до заместителя генерального директора — главного архитектора «Белдорцентра». В моем послужном списке автозаправочные станции, мотели, автобусные остановки, озеленение трасс — всего более 250 проектов по благоустройству автомобильных дорог, мостовых сооружений, придорожного сервиса и дизайна. Белорусские дороги — это же часть нашей культуры.

Via est vita (дорога — это жизнь). Здесь начинаются все дороги Беларуси

— Кстати, в чем особенность белорусской архитектуры?

— Она синтетична. Беларусь веками стояла на перекрестке культур: тут сплелись и виленское барокко, и классицизм, и конструктивизм. Я всегда говорю студентам: не стыдитесь этого смешения — гордитесь!

Сам я, когда учился на первом курсе, любимым зданием в Минске называл Красный костел. Для меня это прекрасный пример того, как архитектура впитывает дух времени.

Или взять белорусские аллеи — это тоже наша национальная особенность. Дорога в Мир, например, какая чудесная — а ведь вдоль нее идут деревья, которым лет по 200 уже. Я всегда еду и любуюсь. 

Меня всегда волновала красота архитектуры.

— Какие из ваших работ для вас самые значимые?

— В первую очередь, конечно, «нулевой километр», открытый в 1998 году на Октябрьской площади в Минске. У его создания интересная история.

В советские времена километраж отсчитывался от Кремля, а мы, став независимой страной, своей официальной отправной точки не имели. Создать ее предложил тогдашний председатель комитета по автомобильным дорогам Александр Минин. Мне предстояло сделать эскизы. Рассматривались три варианта. «Нулевой километр» мог быть в виде вмонтированной в тротуар бронзовой плиты с надписью «Точка ноль» напротив Октябрьской площади по другую сторону проспекта Независимости — как в Москве у Кремля или в Париже у Нотр-Дама. Мог выглядеть как каплица-часовенка у Главпочтамта: ведь именно почтовые станции всегда считались центром всех дорог. Однако в итоге комиссия остановилась на пирамиде — это символ вечности, устремленной к небу.

Пирамида создана из португальского цельного гранита. Помню, мы несколько месяцев сутками работали на площади, там же и ночевали в палатках. Президент страны Александр Григорьевич Лукашенко лично утверждал макет, и по его рекомендации мы сделали знак чуть ниже и перенесли ближе к проспекту.

Очень мне дорог «Сцяг Радзiмы», установленный в 2023-м на горе Дзержинской — на самой высокой точке страны. Это напоминание молодежи, что нет ничего дороже родной земли.

А скульптурная композиция «Кристалл знаний» с капсулой времени, которую потомки вскроют в 2070 году! Это современное динамичное украшение площадки перед моей альма-матер, где к тому же я столько лет работаю, — БНТУ. 

Назову и 8-тонный памятник «Полоцк — колыбель белорусской государственности» около Софийского собора. Это символ и колыбели, с которой начинается жизненный путь человека, и ладьи, плывущей по реке вечности из прошлого в будущее, и полумесяца, созерцающего мир многие тысячелетия…

Если продолжить о Минске, то еще одна из любимых работ — бульвар по улице Ленина. Было очень интересно над ним трудиться.

Кроме того, с моим участие создано много мостов — в Минске, Бобруйске, Пинске, Гомеле. Над проектом моста обязательно трудятся инженеры, а я, как архитектор, отвечаю за его эстетику.

Благодарен судьбе за то, что она дала мне и великих учителей, и замечательных коллег. Много довелось сотрудничать, например, со скульптором Александром Финским. Мы воплотили несколько значимых проектов, в том числе композицию «Студент и студентка БНТУ», памятник Максиму Танку в Мяделе, скульптуру Богоматери, которая встречает людей на въезде в Молодечно, а в Минске кроме «нулевого километра» — бронзовое колесо, на котором развевается рушник с национальным орнаментом, — бронзовое посвящение «Беларусам замежжа».

Каждый проект начинается с глубокого изучения темы. Важно, чтобы скульптура не просто украшала пространство, а вела диалог с архитектурой и историей места.

— С частными заказчиками работать доводилось — проектировать особняки, дома? Какие капризы запомнились?

— Да, был такой опыт. В 1990-е, помню, некоторые хотели непременно «дворцы с башенками». Но я всегда возражал против экспериментов с цветом и формой, убеждал таких заказчиков: белорусская усадьба — это сдержанность и достоинство. Глухие заборы в три метра с золотыми воротами — не про нас. 

— Какое здание можно назвать, по-вашему, самым совершенным в мире?

— Выбрать одно не смогу. Я побывал в десятках стран, многое видел. Это все — великолепное интересное мировое наследие, которое связано с национальной культурой того или иного региона. И что-то из этого поставить на первый план невозможно.

Например, абсолютная классика — это древнегреческий храм Парфенон в Афинах. Сколько раз его разрушали, восстанавливали, укрепляли, копировали… Но в данном случае важно не копировать, а понимать, почему это сооружение идеально. Архитектура, как сказал Гоголь, — это летопись мира. Разрушать ее — кощунство. Поэтому я, например, против сноса памятников, какими бы спорными они ни были. Это знаки истории, а историю надо знать, а не ломать.

— Как изменилась белорусская архитектура за годы вашей работы?

— В советский период доминировал функционализм, но даже тогда мы старались привнести художественное начало. После 1990-х появилось больше свободы, но и больше, увы, безвкусицы. Сегодня я вижу возвращение к осмысленному подходу — сочетанию современных технологий с уважением к традициям.

Если говорить про мировые масштабы, то вижу, что глобализация стирает региональные особенности. В погоне за инновациями некоторые забывают, что архитектура должна быть человечной. Еще одна беда — небрежное отношение к исторической среде. Новые здания часто не учитывают контекста среды, в которую их вписывают.

— Если архитектура — застывшая музыка, то Минск — это...

— …симфония неоклассики и современности. А еще — любимые народом песни «Песняров». Я был хорошо знаком с Владимиром Мулявиным. Его жена Светлана была моим давним другом еще с молодости. У меня даже есть ее чудесные портреты, которые я делал.

Мы, будущие архитекторы, были в политехе немного задаваками, потому что дружили со студентами театрально-художественного института, с художниками, актерами. Людей творческих всегда тянет друг к другу. Я дружил еще со студенчества с Николаем Кириченко, которой стал народным артистом Беларуси. Печально, но именно я после его смерти в 2018-м проектировал памятник… 

— Если бы вам предложили спроектировать идеальный город, каким бы он был?

— Это был бы город, удобный для людей. С продуманной инфраструктурой, зелеными зонами, уважением к истории. Не гигантские небоскребы, а человеческий масштаб. Не слепое копирование Запада, а осмысленное развитие собственных традиций. Ведь архитектура — это не только про бетон и стекло, но и про душу места, про созидательный диалог прошлого и будущего. Прекрасно, если технологии служат человеку, а не становятся разрушающей самоцелью. 

Армен Сардаров: «Настоящая архитектура рождается из понимания места, его духа и традиций». Минск, 2025 год

— Над чем работаете сейчас?

— Над книгой по общей теории архитектуры и статьями об архитектуре моей Беларуси, а также некоторыми реальными проектами.

— Ваш совет начинающим архитекторам?

— Больше работайте над собой, учитесь, путешествуйте, изучайте историю. А главное — любите свою землю, любите Беларусь через профессию! Создавайте для нее новые здания, памятники, мосты, дороги… Настоящая архитектура рождается из понимания места, его духа и традиций.

И еще помните: компьютеры — это инструмент, но основа — академический рисунок. Без умения «мыслить» руками архитектор становится фантазером.

ФОТО Елизавета Лукашун, Наталья Нияковская, Ольга Королькова, предоставлены Арменом Сардаровым

Полная перепечатка текста и фотографий запрещена. Частичное цитирование разрешено при наличии гиперссылки на портал «Нефтехимия».